Новости - Конфидент

✕

Принуждение к диалогу: как строить в центре Петербурга

Работать в центре Петербурга последние годы девелоперам всё сложнее. Это сказывается на объёмах нового строительства и приспособления для современного использования зданий-памятников. Характерная для Петербурга тактика «ничегонеделанья» позволяет не допустить или хотя бы минимизировать новые градостроительные ошибки. Однако у такого подхода есть и оборотная сторона: без рачительного хозяина многие здания и целые кварталы ветшают и приходят в запустение. Кто должен заниматься этой проблемой? Как с работать с такими объектами? Каков ресурс нашего центра – сколько он ещё продержится без активного вмешательства со стороны чиновников, бизнеса и горожан? И есть ли деликатные, щадящие варианты развития? Эти вопросы обсуждали участники конференции, организованной редакцией газеты «Недвижимость и строительство Петербурга» и сайта NSP.RU в рамках проекта «Новая жизнь старого центра».

Пётр Кузнецов:
– Запас прочности у города есть, он простоит 10-15-20 лет, у него просто нет другого выхода. Стоит отметить, что со времён масштабных работ советского времени произошла замена института прописки на институт частной собственности. Это серьёзно усложнило решение проблемы. Зато появилось множество прекрасных революционных технологий в области инженерии. Мы сегодня можем, не разрывая траншеи, не останавливая движение, класть трубы, на щелчок делать локальные системы теплоснабжения домов, такие же системы с водой. Большое количество инженерных проблем сегодня можно легко преодолеть! Но решит ли это что-нибудь в реконструкции центра? Скорее всего, нет. И вот по какой причине. Кроме того, что у нас нет стратегического развития, у нас ещё очень мало светлых голов. А масштаб задачи большой, она измеряется триллионами рублей! Надо просто признать, что она нам финансово, интеллектуально, технологически не по силам, принять это. На воссоздание центра необходимы десятилетия.
Город будет тихо разрушаться. Там, где совсем плохо, – будем латать, это мы умеем. Сделаем фасады, не забудем про карнизы, лепнину, но на масштабные задачи нам не замахнуться. Очень здорово, что появляются девелоперы, которые на свой страх и риск берут какие-то истории, их вытаскивают, тратят время, деньги, свои силы на то, чтобы какое-то здание или группа зданий ожила, заиграла гранями. Мы должны быть благодарны этим людям.

Полный текст https://nsp.ru/28227-prinuzdenie-k-dialogu-kak-stroit-v-centre-peterburga

✕

Привокзальная жемчужина

Знаете, почему квартал вокруг Финляндского вокзала напоминает раковину морского моллюска? Потому что среди его не очень парадной застройки можно найти настоящую жемчужину.

Финляндская железная дорога из Петербурга в Хельсинки длиной всего 370 километров стала самой затратной магистралью своего времени для столицы. Поэтому по окончании строительства денег на роскошный вокзал не осталось, и архитектор Пётр Купинский создал проект в духе функционального минимализма. Вслед за зданием вокзала начала формироваться инфраструктура, в том числе появились жилые комплексы для служащих новой железной дороги. Однако сам вокзал и здания, что находятся непосредственно на привокзальной площади, были частично или полностью перестроены в советское время.

Этой участи избежал лишь небольшой комплекс из трёх домов, который находится словно в «кармане», напротив платформ. Он замыкает архитектурное пространство площади с северной стороны и является её главным акцентом – с момента строительства в 1907–1908 годах и по сей день. Удивителен и тот факт, что самое красивое здание в квартале было предназначено для проживания низших служащих чинов Финляндской железной дороги – кондукторов, машинистов и мелких чиновников.

Это великолепный образец северного модерна, который, по мнению некоторых историков архитектуры, чересчур симметричен, прямолинеен и суховат в деталях. Однако именно в этом месте комплекс зданий смотрится колоритным пятном на фоне остальной застройки. Хотя вполне возможно, что где-нибудь на Петроградской стороне он потерялся бы среди пышности форм и декоративных элементов.

Здания визуально разделены на три уровня с помощью цветовой гаммы. Светлый нижний этаж эффектно отделан тёмным гранитным цоколем. Следующие два этажа насыщенно красного оттенка придают постройкам фундаментальность и красочность одновременно. И ещё один светлый, четвёртый, этаж делает комплекс визуально более лёгким. Архитектурная выразительность достигнута благодаря разнообразию оконных проёмов, узким башенкам на выступающих эркерах, маленьким колонкам в один этаж и балконам на лестничных клетках во внутреннем дворе.

Однако создатели этого комплекса (архитектор Фёдор Миритц и инженер Иван Герасимов) видели свою главную задачу в создании внутриквартальной среды, делая ставку на благоустроенность и экономичность жилья одновременно.

Небольшой уютный двор, полный воздуха и света, удалось создать с помощью нетипичной компоновки трёх корпусов, вместо традиционной периметральной застройки. По бокам участка расположились два симметричных Г-образных корпуса с севера и юга, а внутри – прямоугольный, который сделал внутреннее пространство камерным. В этом небольшом озеленённом курдонёре размещалась площадка для игр.

Жилой фонд невелик: 20 двухкомнатных квартир и 63 однокомнатные. Однако по уровню удобств они выиграют у многих современных квартир комфорт-класса. Большие комнаты: от 22 до 33 кв.м. Высокие потолки в 3,35 м. К тому же авторы проекта уделили особое внимание гигиеническим качествам и бытовым удобствам жилья, умело используя нежилые квадратные метры и модерновые инженерные системы.

Чтобы избавить квартиры от захламления, лишней влаги и пыли, все необходимые бытовые функции были вынесены в подсобные помещения. Поэтому, помимо жилых метров, квартиранты получали собственную холодную кладовую в подвале и помещение для сушки белья на чердаке. Даже широкие балконы на лестничных площадках служили этим целям, ведь они были предназначены для чистки белья и мебели. Также для удобства жильцов все кухни были оборудованы индивидуальными мусоропроводами.

Чтобы защитить здания с противопожарной точки зрения, помимо постройки брандмауэров, многие внутренние элементы были выполнены из железобетона фирмы «Вайс и Фрейтаг»: все лестницы и балконы, внутренние переборки и межэтажные перекрытия. Чтобы обогреть комплекс, было проведено современное центральное пароводяное отопление, которое поставила компания Ф.К. Сан-Галли.

Жилой комплекс получился настолько удачным, что его планировали расширить за счёт новых корпусов в западном направлении. Но, очевидно, финансирования не хватило.

В 1960-е брандмауэр одного из корпусов украсила мозаика «Человек и космос» ленинградской художницы Валентины Аноповой. В 2001 году комплекс был включён КГИОП в список вновь выявленных объектов культурного наследия.

✕

Что тормозит работу застройщиков в исторической части Петербурга?

Девелоперские проекты, связанные с новым строительством в центре Петербурга, – большая редкость. Удачные реализуются ещё реже. Качественная реконструкция тоже случается нечасто. Что тормозит работу застройщиков в исторической части города?
Жёсткие ограничения, высокий уровень затрат, активность градозащитников, неопределённость правил игры, связанная с перманентным изменением законодательства, низкая норма рентабельности?..Что вы хотели бы изменить в регламентах и законах на местном или федеральном уровне, чтобы в центре активнее пошли процессы ревитализации? А может, надо оставить эту задачу – сохранение и развитие центра – бюджету и исполнительной власти? Есть ли у вас «заветный» дом, за судьбу которого вы особенно беспокоитесь и разрушение которого просто необходимо предотвратить?

Пётр Кузнецов, директор ГК «Конфидент»:
– Факторы, которые в разной степени влияют на работу застройщиков в историческом центре, можно разделить на две группы. Законодательные ограничения, высокие затраты и активность градозащитников – это внешние причины. Их обсуждают довольно часто. Про внутренние вспоминают реже. В этой группе первая проблема – износ городских сетей, который в центре составляет до 50%, а их замена сопряжена с закрытием транспортных артерий на долгое время. Следом идёт нехватка мощностей, особенно при точечном строительстве. Третья сложность в том, что при реконструкции старинное здание не просто меняет функциональное назначение. Оно должно соответствовать современному уровню комфорта. Главная составляющая комфортности здания – инженерная начинка. Её придётся менять полностью из-за износа и действующих нагрузок. Это очень деликатная работа, требующая большого опыта. Ведь те системы, что улучшают микроклимат и снижают теплопотери, могут стать причиной постепенного, но безвозвратного разрушения исторических стен.

Полный текст https://nsp.ru/27592-cto-tormozit-rabotu-zastroishhikov-v-istoriceskoi-casti-peterburga

✕

Поздравляем с новым 2021 годом!

С наступающим, дорогие коллеги!

✕

Невидимый театр Неметти

Одна старая городская загадка гласит: «А вы знаете, где на Петроградской стороне находится невидимый театр?» Он появился на пустыре в самом центре престижного и быстрорастущего района в 1903 году, отработал несколько блистательных сезонов и бесследно исчез уже в 1908-м в результате невероятной трансформации. Сегодня за массивным серо-коричневым фасадом доходного дома силуэт театра Неметти не виден вовсе.

Пожалуй, сказать, что на рубеже XIX–XX веков в Петербурге был бум частных театров, было бы неверно, но открывалось их довольно много. Режиссёры искали новые формы выражения, а публика – новые развлечения, помимо классических постановок. Поэтому расчёт на популярность Невского театра был вполне оправдан. Тем более Вера Александровна Линская-Неметти слыла не только известной актрисой, но и весьма прагматичным антрепренёром. Заработанный капитал в 150 тысяч рублей она решила вложить в строительство собственного театра. К тому же участок под застройку покупать не пришлось, ведь он принадлежал её мужу – капитану В.О. Колышко.

Проект был заказан молодому, но уже довольно известному архитектору Александру Монтагу. Очевидно, у владелицы и архитектора полностью совпало видение. Неметти считала, что театр «должен отвечать всем требованиям современной театральной техники и по размерам своим быть не менее Малого». А Монтаг хотел «избрать наиболее экономный и практический тип постройки, ведь в театральной деятельности для частного предпринимателя громадное значение имеет коммерческий расчёт».

В результате в небольшом угловом сквере появилось уникальное двухэтажное здание в стиле модерн. Изысканные внешние формы сочетались с рациональным внутренним наполнением, аналогов которому в Петербурге не было.

Александру Карловичу удалось реализовать идею совмещения зимнего и летнего театров, объединённых одной сценой и общими гримёрными комнатами. И это вовсе не означает, что зрительный зал отапливался зимой и не отапливался летом. Зрительных залов было два, по разные стороны сцены, друг напротив друга. В зимний сезон открывался основной вестибюль и ресторанный комплекс, а сцену перекрывали со стороны летнего открытого садового театра. И наоборот, для летнего сезона сцену под лёгкой стеклянной крышей закрывали с зимней стороны, а ресторан служил дополнительным вестибюлем с переносными кассами-киосками. Чтобы оптимизировать этот процесс, в театре Неметти было применено модное новшество – откидные кресла.

Особое внимание архитектор уделил инженерным системам и пожарной безопасности. Чтобы защитить и здание, и актёров, и публику, при постройке всех несущих конструкций, полов и потолков использовали разнообразные несгораемые материалы. Стены – набивные бетонные; подвесные потолки зимнего зрительного зала – из асбестовых досок; стропила и фермы зимнего зала, сцены и амфитеатров – металлические; над летним залом – полностью металлическая конструкция навеса фирмы Артур Коппель. Электрическая арматура была выполнена в Берлине по личным эскизам Александра Монтага. Театр имел собственную электроподстанцию и передовое паровое отопление. По оценкам современников, строительство здания обошлось примерно в 200 тысяч рублей, и около 30 тысяч было потрачено на оборудование сцены.

Свой первый зимний сезон театр открыл 19 января 1903 года при ещё неотделанных внешних фасадах. Труппа умело ставила разноплановые пьесы, от шекспировского «Гамлета» до горьковского «На дне». А к 200-летию Санкт-Петербурга представила праздничную программу «Невская феерия, или Как веселились двести, сто лет назад и теперь», которая пользовалась большой популярностью. Но доходов не приносила.

Спустя четыре года стало очевидно, что эксплуатация театра экономически невыгодна, и муж Веры Неметти перестроил изысканный театр в весьма банальный доходный дом. Здание надстроили на три этажа. Летний зрительный зал и ресторанное крыло, наоборот, полностью разобрали. Зимний зал стал внутренним двором, а галереи – межкомнатными коридорами.

Вот так перспективный театр превратился в невидимку и стал городской легендой.

Название: Невский театр В.А. Неметти
Адрес: Чкаловский пр., 16
Архитектор: Александр Карлович Монтаг
Годы постройки: 1902–1904

✕

Красота, спасшая город

29 августа 1908 года одна из петербургских газет вышла с тревожной передовицей: «Мы прозевали холеру». Инфекция не посещала столицу более 10 лет. Её возвращение стало неожиданностью для санитарных служб, которые не успевали охватить вниманием все уголки быстро растущего города и упустили первые очаги.

Несмотря на быструю мобилизацию медицинского персонала, бесплатную раздачу обработанной воды и пропаганду дезинфекции, болезнь не отступала. Часть населения бодро шутила о том, что кипятить скоро придётся даже водку, другие горожане были охвачены страхом. Власти искали решение. И оно обнаружилось в воде.

К началу ХХ века невская вода уже не отличалась ни чистотой, ни прозрачностью, ни отсутствием запахов, ведь два века подряд в реку сливали все городские нечистоты. Очистка водопроводной воды происходила на трёх станциях механическими песочными фильтрами. Они удаляли результаты человеческой деятельности, а вот бактериям и микробам никакого вреда не наносили. Поэтому при анализах заборов воды в половине проб нашлась холерная палочка.

Чтобы решить проблему качества городской воды и тем самым снизить уровень заболеваемости, в 1909 году на Пеньковой улице началось строительство комплекса зданий фильтроозонной станции. Озонирование воды считалось самой передовой технологией очистки, в том числе от микроорганизмов.

Проект финансировался из городской казны. Его реализацией занимался блестящий дуэт: гражданский инженер Лев Серк, который станет со временем мэтром промышленной архитектуры, и архитектор Василий Старостин, уже известный к тому времени специалист по строительным материалам.

Так на Петербургской стороне появился очередной образец северного модерна.

Когда смотришь на заводские корпуса старого Петербурга, на ум приходят знаменитые строки: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Похоже, промышленники XVIII–XIX веков уделяли внимание внешней эстетике заводов не меньше, чем технологиям производства. Поэтому многие старинные цеха признаны архитектурным наследием. Вот и станция на Пеньковой улице стала памятником совершенно заслуженно.

Особенно привлекательным получился фасад машинного отделения. Красный кирпич с налётом времени и высокие шестигранные окна с трапециевидным верхом можно назвать строгими и романтичными одновременно. Красота скандинавского модерна заключается в сочетании силуэтов северных скал и массивных средневековых зданий с минимальным декором, контрастными материалами и необычными оконными проёмами.

Архитектурный интерес представляли и производственные помещения, отстроенные полностью из монолитного железобетона. Благодаря этой технологии интерьеры цехов и даже несущие конструкции удалось сделать удивительно лёгкими и эстетичными.

За красивыми фасадами, под изящными сводами расположился огромный резервуар на миллион вёдер воды, было установлено новейшее оборудование фирмы «Сименс и Гальске». Стерилизационные башни с эмульсерами системы Отто поставила компания «Озон», а часть электрических машин – австрийское общество «Фельтен-Гильом Ламейер».

Оздоровление воды на станции проходило в четыре этапа: с помощью коагулянта, фильтра, эмульсера и озонирующего устройства.

Невская вода закачивалась в гигантские отстойники, где проходила предварительную очистку путём смешивания с сернокислым глинозёмом. Органические частицы осаждались. Отстоявшаяся вода поступала сначала в фильтр с мешалками, затем в эмульсер и, наконец, в стерилизационную башню. Здесь сильная струя воздуха, обогащённая озоном, окончательно обеззараживала воду, которая каскадами сливалась в чистые бассейны. Согласно проведённым тестам такая обработка превращала грязную воду Невы в чистую питьевую, с содержанием бактерий почти равным нулю.

В начале 1911-го на церемонии открытия станции всем гостям, помимо шампанского, было предложено продегустировать чистейшую озонированную воду. Без вкуса, цвета и запаха. Конечно, среди присутствующих нашлись те, кто в технологии усомнился и пить воду отказался. Однако желающих подключить квартиру к новой станции оказалось гораздо больше. Уже через два года завод обслуживал не только Петербургскую сторону, но и Выборгскую. За сутки здесь очищали около 4,5 миллиона вёдер воды.

Холера вернулась в город лишь в период упадка, вызванного Первой мировой войной и революцией. Тогда озонирование остановили и заменили более дешёвым и менее эффективным хлорированием.

✕

Поздравляем с Днем строителя!

Поздравляем коллег-строителей с профессиональным праздником!

✕

Храм музыки и высшего света

В этом здании Рихард Вагнер, дирижировавший концерт, впервые в истории повернулся спиной к залу, чем вызвал всеобщее неудовольствие. Здесь Анна Павлова впервые появилась в образе умирающего лебедя. Здесь дал свой последний концерт Пётр Чайковский, а Дмитрий Шостакович полностью провалился с первой симфонией. Здесь выступали самые знаменитые композиторы своего времени, однако филармонией это здание стало лишь 82 года спустя после строительства.

Особняк на углу улиц Итальянской и Михайловской был возведён для Дворянского собрания Петербурга, которое до этого времени «ютилось» в Воронцовском дворце и в доме Энгельгардтов на Невском проспекте. Поэтому земля под застройку была передана городом на безвозмездной основе. Строительство также полностью оплатила городская казна в размере одного миллиона рублей.

Фасад здания дворянского собрания спроектирован Карлом Росси, который разрабатывал целостный ансамбль Михайловской площади. Двумя ключевыми задумками архитектора были простота внешнего оформления особняка и полная идентичность обеих сторон. Украшением фасада стали обрезанные ионические капители, объединяющие второй и третий этажи, а также фронтоны над окнами, пилястры и арочные проёмы первого этажа.

Реализовывал проект давнишний партнёр Росси – архитектор Поль Жако. Он также создал главное внутреннее украшение здания – Большой зал на 1500 персон. Зал сочетает потрясающие акустические характеристики и трёхуровневое световое оформление. На верхнем ярусе сюда проникает естественный свет через полукруглые окошки. Огромные переливающиеся люстры освещают зал на втором уровне, а на третьем – свет исходит от хрустальных светильников под балконами по периметру.

А вот остальные помещения здания Дворянского собрания были продуманы в гораздо меньшей степени.

Заведение набирало популярность. Балы, концерты, приёмы, заседания. Сюда устремился весь высший свет. Поэтому спустя некоторое время недостатки стали вызывать недовольство взыскательной публики. Входные группы оказались неудобными для кринолинов, а гардеробные комнаты слишком маленькими для верхней одежды. Но главное – это полное отсутствие вентиляции: дышать в узких сюртуках и затянутых корсетах к концу вечера становилось просто невозможно. Опасались посетители и калориферного отопления, которое казалось пожароопасным.

Перестройка некоторых помещений и ремонт инженерной «начинки» требовали серьёзных вложений, которые финансировать из своего кармана, видимо, никто не хотел. Поэтому все ждали, пока город сможет выделить необходимую сумму. Деньги нашлись только в 1894 году. Тогда же профессор архитектуры Виктор Шрётер вместе с инженером Александром Максимовым приступил к разработке проекта переустройства здания.

Проблему входной группы удалось решить путём пристройки каменного двухэтажного тамбура с выходом на площадь. Разрешение Высочайше дал император Николай II. Была произведена реконструкция вестибюля, парадной лестницы, уборных и шинельных комнат, а также Голубой и Красной артистических комнат.

Системы отопления и вентиляции были объединены и внедрены в здании на прогрессивном оборудовании немецкой компании братьев Кёртинг. Паровое отопление низкого давления имело функцию механического нагнетания вентиляционного воздуха в главный зал. Однако в первую зиму система издавала ужасный шум, из-за которого многие задумались о её целесообразности. Однако на следующий год оборудование доработали, и проблема была устранена.

На переоборудование здания Дворянского собрания город потратил ещё 200 тысяч рублей. Но даже тогда остались недовольные плохим финансированием. Оно позволило заменить инженерные системы, но на внутренний декор средств не осталось. А вот ход производства работ современники оценили в гораздо большей степени, ведь здание не пришлось закрывать на период реконструкции, и ни один бал или концерт не был отменён.

Здание Дворянского собрания выполняло функцию культурного центра столицы вплоть до 1915 года, когда его пришлось переоборудовать в госпиталь для раненых офицеров, прибывающих с полей Первой мировой войны. Петроградская филармония была официально открыта в 1921 году. В 1931-м разобрали тамбур на входе, в 1939 году здание было отреставрировано точно по чертежам Росси.

Название: Филармония им. Д.Д. Шостаковича, Большой зал (бывшее здание Дворянского собрания)
Адрес: ул. Михайловская, 2/Итальянская ул., 9
Архитекторы: Карл Иванович Росси, Павел Петрович Жако
Годы постройки: 1834–1839
Архитекторы: Виктор Александрович Шрётер, Александр Павлович Максимов
Годы перестройки: 1899–1901

Автор колонки: Пётр КУЗНЕЦОВ, директор компании «Конфидент»

✕

Электрический дворец

В конце 1898 года в Царском Селе стало на один дворец больше. Его торжественное открытие и освящение состоялось 8 ноября на углу Малой и Церковной улиц. Это изящное одноэтажное здание в английском готическом замковом стиле со стрельчатыми окнами, ромбовидной вязью, высоким зубчатым аттиком и дымовыми трубами в виде башенок до сих пор является одним из архитектурных украшений Пушкина и памятником федерального значения. Вот только при парадной внешности назначение у здания утилитарное, а точнее – промышленное. Такой образ был создан для Дворцовой электростанции, благодаря которой Царское Село стало первым европейским городом, полностью освещённым только электричеством.

Необходимость в увеличении городских электромощностей появилась за несколько лет до этого. Императорская семья перебралась в пригородную резиденцию для постоянного пребывания, из-за чего электростанция в Певческой водонапорной башне стала работать на пределе возможностей. Сначала речь шла о значительном расширении. Но подсчёты показали, что гораздо практичнее построить новую электростанцию для освещения дворцового комплекса со всеми постройками, казарм лейб-гвардейского полка и собственного конвоя, а также конюшенного ведомства.

Создать внешний облик было поручено главному архитектору Царского Села Сильвио Данини. Подбором оборудования занимался заведующий царскосельским водопроводом и электроосвещением Леопольд Шведе. Конкурс поставщиков выиграли Рижский завод динамо-машин, котельное производство «Фицнер и Гампер», а также монтажная компания «Броун Боверн и К». А вот фонарные столбы были созданы по рисункам самого Данини и оказались значительно дешевле готовых типовых образцов, которые предлагали российские производства. Самым интересным стало визуальное решение разводной опоры с кованым пятиярусным канделябром со светоточками и двумя шестигранными фонарями, которая стоит напротив главного фасада здания по сей день.

Строительство шло быстрыми темпами. Электростанция была возведена за год. В главном здании расположились машинное отделение и котельная, а также конторы, мастерские и квартиры для сотрудников. Флигель предназначался для складских и хозяйственных целей.

Ещё год потребовался на монтаж оборудования. С 1898-го по 1911-й мощность электростанции обеспечивали четыре паровых котла, которые отапливались нефтью и снабжались водой из Кухонного пруда Александровского парка. Затем мощность пришлось увеличить. В результате состав оборудования расширили до пяти котлов, двух паровых динамо-машин по 350 л/с каждая с генераторами тока высокого напряжения на 2000 вольт и одним турбогенератором на 500 л/с. Это позволило подключить к электросети всё Царское Село, начиная с нового вокзала и заканчивая уличными фонарями. Говорят, жители города очень гордились этим фактом и порой специально выходили из домов, чтобы полюбоваться ярким светом собственных окон.

Дворцовая электростанция, похожая на дворец, проработала до 1921 года, после чего была остановлена из-за отсутствия топлива. В 1930-е всё оборудование демонтировали, а город переключили на электросеть 1-й ГЭС.

Название: Дворцовая электростанция с флигелем
Адрес: Пушкин, Малая ул., 7–9
Архитектор: Сильвио Амвросиевич Данини
Годы постройки: 1896–1898

Автор колонки: Пётр КУЗНЕЦОВ, директор компании «Конфидент»

✕

Элегантная проходная

Что общего может быть у знаменитого зодчего Земцова, который застраивал Невский проспект в середине XVIII века, придворного бандуриста Фёдорова, одного из основоположников русского книговедения Сопикова, вдовы генерал-прокурора Вяземского, нидерландского посла Геккерена и того самого Дантеса, что стрелялся с Пушкиным? Все они в разное время проживали в доме номер 48 по Невскому проспекту. Ровно до того дня, когда два смежных участка (второй выходил на Итальянскую улицу) приобрёл предприимчивый граф Яков Иванович Эссен-Стенбок-Фермор, чтобы «устроить крытую проходную галерею наподобие лондонских и парижских пассажей». Первую в Петербурге.

Невский Пассаж никогда не был просто торговым заведением. Он совмещал также культурно-развлекательную и даже жилую функции. А ещё это здание всегда было своеобразной испытательной базой для инновационных строительных и инженерных решений.

В ходе первой перестройки архитектор Рудольф Желязевич разработал невероятную 180-метровую воздушную галерею на 104 магазина со световым куполом во всю её длину. Купцам здесь были созданы все условия для торговли любыми товарами, вплоть до оборудования винных погребов и длинного подземного торгового туннеля, где поддерживалась достаточно прохладная температура для хранения фруктов и овощей. Купцы имели возможность проживать в самом Пассаже, ведь на третьем этаже имелись 56 однокомнатных квартир с ватерклозетами. Ещё одним элементом несказанной роскоши стало освещение на 800 газовых рожков. Благодаря этому Пассаж стал вторым зданием в городе после Главного штаба, полностью освещённым передовым способом.

Известно также, что по настоянию владельца здания здесь появился первый в городе коммерческий водопровод. Водопроводная система должна была обеспечивать водой не только Пассаж и бани, что принадлежали Эссен-Стенбок-Фермору, но также жилые дома на Знаменской, Сергиевской и Итальянской улицах. Чтобы качать воду из Невы, впервые использовалась паровая машина, которая находилась в здании водокачки у наплавного Воскресенского моста. Однако паровой насос был настолько примитивным, что водой можно было снабдить только ближайшие улицы. Водопровод существовал некоторое время в качестве самостоятельной локальной системы водоснабжения, но дальнейшего развития не получил.

Проект Пассажа полностью разорил его первого владельца по причинам, которые Яков Иванович предвидеть не мог. Во-первых, за строительством грандиозного здания решил следить лично император Николай I. Он желал видеть совершенное торгово-развлекательное заведение, и ради симметрии стены существующего дома Земцова пришлось сносить и перепланировать, что значительно увеличило размер первоначальных смет. А во-вторых, русские купцы, торговавшие в устаревающем Гостином Дворе, скептически отнеслись к модным решениям и арендовать новые торговые точки не спешили. Не помогла даже плата за вход, которую брали с посетителей Пассажа первые дни после открытия.

Однако в дальнейшем именно публика спасла торговлю в Пассаже. Петербуржцы быстро оценили возможность дефилировать в красивых платьях в любое время года, не опасаясь дождей, ветров и прочих типичных для города природных напастей. Приходили сюда не столько ради покупок, сколько для времяпровождения в том числе в кофейнях, бильярдных, анатомическом музее и концертном зале, где выступали лучшие писатели, поэты и учёные того времени. Поэтому вторая владелица Пассажа, Надежда Стенбок-Фермор, в целях ещё большей рекламы называла Пассаж «центром элегантной торговли и элегантным променадом для элегантных людей».

Второй раз Пассаж подвергся глобальной перестройке в 1900 году, после большого пожара, когда торговый комплекс получила в наследство княгиня Надежда Барятинская. Суть реконструкции заключалась не только в устранении последствий пожара, но и в расширении функционала здания. В Пассаже должны были появиться помещения для контор, выставок и балов. Но главное – сюда въезжал именитый арендатор: банк «Лионский кредит», единственный иностранный банк, имевший на тот момент лицензию в Российской империи. Ради такого клиента инженеру Сергею Козлову пришлось повоевать с градостроительными учреждениями за входной портик, выступающий «за красную линию», на создании которого настаивали в банке.

В результате фасад здания был перестроен в новогреческом стиле, а его внутреннее устройство стало самым передовым. В смету на 500 000 рублей вошли: металлическая конструкция и новый световой фонарь над галереей, система водяного отопления во всём здании, собственная электрическая подстанция, которая обеспечивала освещение и электрическую вентиляцию во всех магазинах и залах, металлическая обшивка стен и потолков, а также модные искусственные материалы для отделки – мрамор и метлахская плитка. Обновлённый Пассаж открылся 13 января 1901 года и вплоть до революции приносил ежегодный доход в 200 000 рублей.

Название: Пассаж
Адрес: Невский пр., 48
Архитекторы:
1740–1743, Михаил Григорьевич Земцов
1846–1848, Рудольф Андреевич Желязевич
1900, Сергей Сергеевич Козлов (перестройка)
Годы постройки: 1740–1900

Автор колонки: Пётр КУЗНЕЦОВ, директор компании «Конфидент»

✕

Что внутри красивой «обёртки»?

Большинство застройщиков, рекламируя проекты, заявляют, что продают не квадратные метры, а «комфортную среду». Что это значит?

Большинство застройщиков, рекламируя проекты, заявляют, что продают не квадратные метры, а «комфортную среду». То есть много рассуждают не только об эргономичных планировках, но и об отделке мест общего пользования, элементах благоустройства двора и т.д. А вот инженерным системам уделяется гораздо меньше внимания. Хотя какой без них комфорт?

Генеральный директор компании «Конфидент» Пётр Кузнецов уверен, что максимальную комфортность проживания дают не скамейки во дворе, не объекты благоустройства, а качество строительства, и в первую очередь уровень инженерных систем: «Что ещё оказывает влияние на комфорт больше, чем качество воды, её напор и температура, когда не надо ждать, пока из крана пойдёт горячая. Важно, чтобы электросистема работала без сбоев, чтобы свет «не моргал», а из-за скачков напряжения не «сгорало» домашней техники на сотни тысяч. В квартире должно быть тепло, а не жарко и не душно, так что помимо грамотной системы отопления должна быть организована и вентиляция. А лучше – кондиционирование и система увлажнения воздуха. И я молчу про слаботочные сети – Интернет и телевидение, системы видеонаблюдения, диспетчеризации. Ведь будет очень неудобно, например, из-за неработающего домофона спускаться из квартиры, чтобы открыть дверь гостям».

Инвестиции не напоказ

Пётр Кузнецов приводит в пример другие страны, в том числе соседнюю Финляндию, где в новостройках упор сделан именно на инженерию. По его наблюдениям, отечественные застройщики вопросы современных инженерных систем зачастую обходят стороной. Причина в том числе и в их стоимости. «Мы можем обеспечить проект грамотными инженерными сетями, которые обойдутся примерно в 8000 рублей на «квадрат», а в элитном секторе – 10 000 рублей. Но если себестоимость квадратного метра примерно 30 000-40 000 рублей, то, конечно, в эту сумму уместить такую инженерию нельзя. Поэтому к нам в основном обращаются за какими-то отдельными решениями, за тем, что можно красиво расписать в рекламном буклете. И настоящий комфорт подменяется другими понятиями», – сетует г-н Кузнецов.

Полный текст https://nsp.ru/1000-cto-vnutri-krasivoi-obyortki

✕

Тайное и явное на Витебском вокзале

Петербург — такой город, где экскурсии можно проводить не только по популярным у туристов маршрутам, но и на такие объекты, которыми горожане пользуются регулярно, не осознавая порой их историко-культурную значимость. И всё равно будет интересно.

Экскурсию для участников XII конференции профессионалов рынка «Будущее уже здесь» организовала ГК «Конфидент», а провела команда проекта «Петербург глазами инженера». В центре внимания оказался Витебский вокзал — один из красивейших в стране. Далеко не все его интересные места открыты для публики, а те достопримечательности, что доступны, порой непросто найти. Поэтому участники тура открыли для себя немало познавательного.

Привет из истории

Вот, скажем, знали ли вы, что в здании вокзала есть лифт, которому более 100 лет, и он всё ещё во вполне рабочем состоянии? Вряд ли, поскольку пассажиры им не пользуются, да и находится он далеко от основных людских потоков.
А между прочим, подъёмник имел довольно важную функцию в прошлом: помогал официантам перемещаться между кухней на третьем этаже и обеденным залом на втором.
Впрочем, ещё до приезда на вокзал, в автобусе, экскурсоводы успели поведать много интересного. Например, про этимологию самого слова: оно произошло от названия лондонского сада Воксхолл (Vauxhall), где в XVIII и XIX веках проводили концерты. Именно так использовался и один из первых «воксалов» (тогда писали именно так) — в Павловске. Он был в первую очередь концертным залом и призван был привлекать петербуржцев к загородным путешествиям.
Витебский вокзал неоднократно перестраивали; до наших дней дошла его последняя версия — 1904 года. Он подвергался реставрации и в советские времена, и совсем недавно — перед футбольным чемпионатом мира 2018 года. В результате часть аутентичных элементов декора, увы, безвозвратно пропала. Например, витражей начала прошлого века осталось не более 20%, остальные — новодел.

Есть куда стремиться

Зато сохранились поистине уникальные предметы мебели. Например, дубовые диваны в зале ожидания на втором этаже стояли ещё в том здании вокзала, которое разобрали в 1900 году; то есть им больше века.
Ещё одна любопытная деталь: экскурсовод предложил отгадать предназначение пяти устройств, находящихся по углам зала. Сделать этого никто из собравшихся не смог, а выяснилось, что это специальные лебёдки для опускания люстр (их ведь надо обслуживать). На механизмах сохранились надписи «Сименс-Гальске», то есть и у них возраст тоже почтенный.
Собственно, из таких вот деталей, вряд ли уловимых глазу неподготовленного пассажира, и складывается восхищение масштабным (для начала XX века) сооружением — причём не только с эстетической, но и с инженерной точки зрения. Ведь тогда при строительстве и эксплуатации вокзала использовалось всё самое передовое.
Ещё один плюс: на экскурсии можно попасть в помещения, куда просто так вас не пустят. Например, в Княжеский павильон с отдельной лестницей — здесь располагаются службы эксплуатации вокзала. А там тоже есть на что посмотреть.
Было бы, конечно, интересно побывать в подземных туннелях под платформами (они использовались для доставки багажа к поездам и наоборот), но, к сожалению, такая опция невозможна. Как и в отдельно стоящем Императорском павильоне. Надеемся, в будущем организаторы добьются разрешения на посещение и этих объектов.

Мнение эксперта

«Наша компания работает на строительном рынке более четверти века. Поэтому, как никто другой, мы знаем, что за каждым зданием стоят мастера. Несколько лет назад мы начали собирать истории о полузабытых людях, которые создавали великолепие нашего города. Чтобы их имена запомнили, мы написали книгу о петербургских инженерах.
Сейчас собираем истории зданий, которые каждый житель города знает «в лицо». Но за узнаваемым фасадом всегда можно найти малоизвестные детали, которые удивляют, восхищают и позволяют проследить развитие инженерной строительной мысли.
Одним из них является Витебский вокзал, который более 200 лет служит городу. Здесь было создано одно из лучших общественных пространств, внедрена продуманная логистическая структура, реализованы передовые инженерные технологии того времени, часть которых функционирует по сей день. Такие здания заставляют задуматься над словосочетанием «качество на века». Их истории продолжают учить современных строителей. О них обязательно надо рассказывать, поэтому мы решили организовать эту экскурсию.»

Пётр Кузнецов

директор ГК «Конфидент»

Историческая справка

Царскосельский вокзал (позднее — Детскосельский, сейчас — Витебский) был возведён в конце 1837 года, став первой постройкой такого типа в Российской империи. Тогда он представлял собой одноэтажное здание «по образцу заграничных» и находился на месте нынешнего вестибюля станции метро «Пушкинская». Его архитектор неизвестен, из архивных материалов сохранились только план и два рисунка. Из них понятно, что внутри располагался зал ожидания и кассы, была также комната, где заседало правление Царскосельской железной дороги, и открытая платформа длиной около ста метров.

К 1848 году первая версия вокзала обветшала, и было решено возвести новое здание — на том месте, где Витебский вокзал расположен и сейчас. Проект разработал Константин Тон, строительство завершилось в 1851 году. На сей раз здание было двухэтажным, его фасад растянулся вдоль Загородного проспекта на 42 метра. Помимо зала ожидания, касс и хранилища багажа, в новом вокзале предусмотрели две комнаты для императорской семьи (с отдельным входом). Вокзал несколько раз перестраивали и расширяли, но в начале XX века разобрали.

На его месте в 1904 году открылась третья версия Царскосельского (Витебского) вокзала, построенная по проекту архитекторов Бржозовского и Минаша. Здание стало одним из первых в столице империи, построенным в стиле модерн. В глаза бросались обилие металла как основного стройматериала и нарочитая асимметричность постройки. Это было сделано специально: архитекторы стремились показать, что главное для них — функциональность вокзала, его удобство для пассажиров и служащих. При этом и эстетика некоторых решений (например, купола и дебаркадера) вызвала восторженные отзывы современников.